О ПУТИ И ИСТИНЕ: ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ РЕКТОРА АКАДЕМИИ ЖУРНАЛУ «МОНОКЛЬ»

Напоминаем, в марте вышел номер московского делового журнала «Монокль» с объёмным интервью, которое дал ректор Академии Святителя Алексия, протоиерей Димитрий Лескин, корреспонденту издания Берту Корку. Мы продолжаем знакомить вас с фрагментами интервью. Сегодня – о том, как отцом Димитрием был выбран путь священства и просветительской работы, в чём заключается предопределение и где искать истину.

…Дмитрий Лескин родился в интеллигентной семье врачей, занимавших важное место в тольяттинском обществе: отец, Антон Степанович, основатель хирургической школы Тольятти, мама, Галина Павловна, стояла у истоков гастроэнтерологической службы. Детство прошло среди живых концертов классической музыки и чтения. Антон Степанович настаивал на глубоком изучении литературы и говорил: «Если ты Пушкина читаешь, прочитай все 10-томное собрание, если Лермонтова — все четыре тома».

— Медицина считается довольно циничной профессией, а детство ваше проходило в безбожной советской реальности. Как вы в таких неблагоприятных условиях пришли к Богу?

— В 1990 году, в возрасте тринадцати лет, я принимал участие во Всероссийском литературном конкурсе, посвященном 175-летию восстания декабристов. Пять человек от Самарской, тогда Куйбышевской еще области, поехали в Иркутск, место ссылки многих декабристов. Я тогда познакомился с большим числом ребят со всей страны, у которых интересы были во многом схожими с моими, то есть они были увлечены историей, литературой, писали стихи. Я ехал в поезде с Сергеем, юношей-поэтом. Он и посоветовал мне прочитать Новый Завет. Дома была эта книга — маме кто-то из пациентов подарил. Но мне особо неинтересно было. То, что я слышал о Евангелии, в тот момент мне казалось достаточно далеким. Тогда я еще не понимал, что русская литература, да и вся культура без христианства – как замок без ключа, без него ты просто мало что поймешь.

И тут потрясение природой Сибири, Байкалом, Ангарой, общение с замечательными ребятами, рекомендация поэта Сергея, привели к тому, что, вернувшись в таком воодушевлении, я открыл впервые Новый Завет. И это на меня произвело потрясающие впечатление. Нагорная проповедь, притчи, чудеса, пролог Евангелия от Иоанна и, главное, сам Христос… Произошли какие-то сильные внутренние изменения, можно сказать, совершилась встреча. Мне захотелось знать о христианстве больше, а главное — жить этим. Выпускные классы прошли под эгидой этого открытия.

Я начал читать творения святых отцов, которые тогда стали более-менее доступны. Помню, какой большой проблемой оказалось приобретение Библии. В результате мне привезли ее из какого-то протестантского книжного магазина Самары, напечатанную на папиросной бумаге. «Жития святых» выходили на очень дешевой газетной бумаге, в мягких обложках. Уже в 10 классе я стал готовиться к поступлению на философский факультет Московского университета, мне хотелось изучать в первую очередь русскую религиозную философию. Тогда впервые я познакомился с творчеством Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, В.В. Розанова, И.А. Ильина.

И крестился я в сознательном возрасте, в 14 лет, в Севастополе. Я был пионером, награжденным путевкой в «Артек», а чуть позже директор артековского лагеря «Лесной» пригласил меня поработать помощником вожатого. «Артек» — это целая система со своей программой подготовки кадров, вожатых и педагогов. Получилось так, что мы участвовали в одной из первых международных смен, посвященной теме милосердия. Однажды нас повезли на экскурсию в Севастополь, в том числе, мы посетили мемориальное братское кладбище и Никольскую церковь, где первоначально были похоронены Корнилов, Нахимов, Тотлебен, другие герои Крымской войны. Это место меня тоже поразило, и в какой-то момент, когда отслужили молебен, священник задал вопрос: «Есть ли среди вас не крещеные? Хотите ли креститься прямо сейчас?» Представляете: стоит несколько сотен пионеров, и он это говорит! Несколько человек, включая меня, выразили желание. Мы боялись, что после этого у нас могут возникнуть проблемы, 1991 год на дворе. Но нас даже поздравили с принятием крещения по артековскому радио. Таковы были мои первые шаги на пути воцерковления.

— Вам не кажется, что это все-таки вопрос предназначения или предопределения? 

— Знаете, слово «предопределение» имеет разные коннотации в различных религиозных и философских традициях. С точки зрения православного богословия, нет предопределения как четкой заданности — так, например, исповедует кальвинизм. Но мы смело можем говорить о Промысле Божием, о том, что о каждом человеке у Бога есть своя задумка. И она уникальна, абсолютно неповторима. Каждый человек нужен, каждому человеку ткется определенная жизненная ниточка. Русская пословица замечает: «по имени и житие». Часто и сейчас говорю: самое большое счастье на Земле – это когда ты смог отозваться на Божий зов, и пойти за Ним.

— Детское увлечение – это не всегда то, что становится делом всей жизни. Когда вы начали обучение, вы быстро пришли к пониманию правильности выбранного пути?

— Это правильный вопрос, потому что, действительно, одно дело испытать эмоциональный восторг, другое — начать интересоваться, читать книги, слушать какие-то лекции, посещать встречи, благо тогда это стало возможным. И третье — получать систематическое богословское образование и задуматься о пастырстве, священстве. На пятом курсе философского факультета МГУ я принял священный сан. Был рукоположен архиепископом (ныне митрополитом) Сергием и стал даже на какое-то время самым молодым священником Самарской епархии в 21 год. Мы говорили сейчас о промысле. Приехав в Москву, я поступил на философский факультет, а через год начал получать богословское образование в Свято-Тихоновском богословском институте. У него не было тогда своих помещений, и занятия велись вечером в аудиториях МГУ. То есть мне даже уходить не надо было.

Бог действует через людей. Мне очень повезло, на жизненном пути мне встречались многие замечательные люди — профессора, священнослужители. Самое сильное впечатление на меня произвело знакомство с протоиереем Борисом Старком. Отучившись всего пару недель, я поехал к нему в Ярославль. Первая встреча с этим 82-летним старцем стала ключевым духовным событием в моей жизни. Поразил его образ, поразило общение, его матушка — в 19 лет они поженились и прожили душа в душу 66 лет. Именно отец Борис первым мне сказал, что видит во мне будущего священнослужителя, хотя не дожил года до этого момента. Но на брак нас с супругой Юлией благословил, и венчал нас, и это было последнее таинство венчания, в котором он принимал участие. Нам было тоже по 19, и он сказал, что хотел бы, чтобы мы повторили судьбу его и матушки.

— Вы уверились в том, что идёте правильным путём? Я понимаю, что это сложный вопрос, но мне хотелось бы это понять. Давало ли обучение ответ на ваши вопросы, почему мир устроен так, а не иначе, как правильно, а как неправильно, и что такое добро, и что такое зло. 

— Конечно, да. Вопросов было всегда много, и очень хотелось выстроить картину мира созвучную твоему внутреннему запросу. Хотелось докопаться до истины. Я очень быстро понял, что истина – это не что, а Кто. Истина не набор каких-то аксиом, принципов и постулатов, может быть, правильных, но в своей прекрасной недоступности способных оказаться совершенно бездейственными. В Евангелии Пилат задает вопрос Христу: «Что есть истина?». А Истина стоит перед ним, это Личность, это Бог, ставший человеком.

По материалам журнала «Монокль», № 11, 10 – 16 марта 2025